– Я знаю, о чём ты думаешь. Ты очень дорога мне, милая, но ведь Эд – отец моего ребёнка.

Ева широко распахнула глаза и вопросительно посмотрела на Нану. Та отвернулась, поджимая губы. – У ребёнка должен быть отец, типа? – съязвила она.

– Ну да, – кивнула Нана, – на Персее не многие могут этим похвастать.

– Зачем?

– Ну как же, – мулатка растёрлась, – для гармоничного развития личности.

– Слушай, я ничего не имею против мужчин, – вздохнула Ева, – я очень даже за. Ты ведь знаешь истинные мотивы моего полёта на Землю, ты знаешь, как часто я их рисую. Они красивые создания, манящие, но не стоит забывать о большом спектре их минусов.

– Прекрати.

– И кроме того, – всё-таки продолжала Ева, – Кроме того, я поняла, что ты нужна мне.

– Но мы ведь можем дружить, как раньше, – Нана испуганно смотрела на подругу.

Ева резко приблизила к ней лицо. Показалось, что секунды застыли между ними. Большие тёмные глаза Наны молили не винить их. Ева наклонилась ещё чуть-чуть и их губы соприкоснулись. Где-то внутри грудной клетки ухнуло. Влажный поцелуй отозвался мурашками по усталому телу мулатки, но она отодвинулась и тяжело вздохнула.

– Нет. Я не знаю, как мне быть. Дай время.

Ева потрогала языком верхние клыки и шумно выдохнула:

– Оставь меня.

– Что? – Нана удивлённо поморгала, – Слушай, мы ведь по-прежнему подруги! Тебе нельзя оставаться одной.

– С чего бы? Как ты мне поможешь, если что-то случится? Иди домой и выспись. Это будет полезнее для ребёнка, чем сидеть здесь, со мной.

Мулатка встала и вынула из рюкзака небольшой блестящий «плэй-эр» с двумя наушниками-капельками.

– Чтобы не скучала, – она сунула его в руки подруге, – Пользоваться умеешь?

– Да, – Ева немного подумала и протянула мулатке капсулу, – передай маме, если тебе не трудно.

– Как мне может быть трудно? – улыбнулась ей Нана, сунула предмет в рюкзак и быстрыми шагами стала удаляться.

По её лицу было трудно угадать, что она чувствовала, но на самом деле внутри неё бурлило огромное количество разных чувств. Например, она бесконечно скучала по Эду, казалось, что сейчас он ей особенно необходим. Вдруг нежной волной накрыли воспоминания: вот Эд смущаясь заходит в квартиру впервые, вот он подаёт первый завтрак и сидит рядом, волнуясь – понравится или не понравится? – вот он обнимает её. Первая ночь, когда он уснул рядом и вдруг Нана чётко осознала гармонию мира, царящую вокруг. Вот приходят друзья, Ева… Комок подступил к горлу – Ева тоже была необходимой частью жизни Наны. Кроме того, мулатка была в неоплатном долгу перед подругой. Если бы не её забота и защита – возможно, путешествие стало бы для неё невыносимым адом. Может быть, дело было даже не в чувстве вины, а в том, что засыпать рядом с рыжей подругой было так же спокойно и умиротворённо. Но ведь, девушка, которая любит девушку – это против природы, это ненормально? Можно было понять землянок, которые на Персее жили вместе. Человек рядом всегда предпочтительнее инопланетянина, пусть даже и такого же пола. Конечно, женщины дарили друг другу любовь, но у них не было выбора. А у Наны он был.

Глава 20. Никто не верит

Руки, державшие лист письма, дрожали. Она что-то невнятно мычала Нане и мулатка, пытаясь разобрать речь, обнимала и сочувственно хлопала её по плечу. Наконец, женщина смогла объяснить:

– Понимаешь, Ева не моя дочь. Она – дочь моей подруги, вот… вот этой, что написала письмо. Как мне жаль, как жаль, что всё так! Это несправедливо, чёрт! – она вытерла слёзы и подушечками пальцев погладила пожелтевшую бумагу- Анечка моя, моя дорогая, я не справилась. Я не справилась, Аня, – женщина зарыдала в голос.

Нана подошла к графину, налила воды в стакан и подала женщине.

– Послушайте… успокойтесь. Всё будет хорошо. Сейчас Ева в безопасности. Конечно, чёрт его знает, что там дальше нас ждёт, но могу сказать точно, что она не в тюрьме.

– Вы что? Вы… – Аня вытерла последние слезинки и перешла на шёпот, – Сбежали?

– Я не знаю, могу ли я вам рассказывать такое. Вдруг потом вас вынудят демонстрировать воспоминания…

– Что ты говоришь? Я сейчас же иду к ней! – женщина решительно встала и схватила рубашку, висевшую на соседнем стуле.

– Нет, не стоит, – замотала кудряшками Нана, – вам нельзя!

– Как нельзя?! Где она? – Аня раскраснелась, её щеки горели румянцем, а от слёз не осталось и следа.

– Послушайте, вы можете всё испортить. Нельзя вам выходить из дома и нельзя знать, где она. Да вас могут банально выследить.

Аня понуро плюхнулась на диванчик.

– Чёрт, – выругалась она и закрыла лицо руками, – чёрт! Чёрт! Эти… сотрудники безопасности уже приходили меня допрашивать, когда вы только вернулись из экспедиции. Всё интересовались, не было ли у Евы психических отклонений, не замечала ли я агрессии, ненависти к персеянам. Вещи её досматривали, весь дом перевернули. Зачем, спрашивается? Она ведь сказала, что защищалась!

– Никто не верит, вот и…

– Но вы ведь докажете? Почему она не предоставит память? Почему?

Нана закусила нижнюю губу и промолчала.

– Может она голодная? Передай ей… Ох, да у меня и нет ничего! Подожди, я сейчас котлет нажарю! – Аня снова резко встала и подошла к холодильнику.

– Не нужно, я занесу ей еды сама.

– Она у тебя?

– Нет.

– А где?

Мулатка умоляюще взглянула на Аню и та, поняв, что так и не узнает, тяжело вздохнула.

– Ева у меня хорошая девочка. Береги её.

– Ага, – согласилась Нана и перед её глазами живо встал утренний лес и бесконечно грустные глаза цвета виски. Мулатка представила, как сейчас бесцельно бродит Ева по лесу, слушая музыку хоботоносых. Но это было не совсем так, вернее совсем не так.

Нет, конечно сначала Ева была в лесу, на том же самом месте, где её оставила Нана. Она смотрела на блестящий плеер, улыбалась и вспоминала лицо Наны, вспоминала сколько раз мулатка звала её прогуляться, поболтать, поужинать, пока они учились, каким особенным, волшебным светом горели её глаза и как они тускнели после очередного отказа. Нет, не то, чтобы Ева не хотела с ней дружить, но тогда все мысли были о великом долге перед человечеством, о карьере, работе, о мужчинах… Её влекла эта таинственная недосягаемость человеческих самцов, ей мечталось стать настоящей главой своего прекрасного семейства, приходить с работы в тёплый дом, где ждут дети и муж. А потом как-то всё закрутилось, и оказалось, что нужна